Я никогда не искала тебя.

Я думала так:

слишком много ожогов и шрамов на сердце моем,

чтобы впустить тебя — твердого, словно камень.

Так мне казалось. Но я отдала немало,

когда довелось мне впервые висеть на Древе:

не всё — но довольно, чтоб дрогнули стены мои,

и выпал осколок из каменной кладки,

и я услыхала твой шепот сквозь тонкую брешь,

но отвернулась:

не может такого быть,

чтоб ты говорил со мною!

Я ощутила, как нежно ты держишь в ладонях мой раненый дух —

точно так же, как дух опаленный Владыки богов,

истекавшего кровью на этих ветвях

в стародавние дни, — дух, упавший к подножию Древа.

Смехом меня научил ты любить

или нежностью ласки твоей? Я не знаю.

Так ли, иначе, но я увидала твой лик,

испытала любовь твою — жгучую страсть

и спокойную нежность — в тот миг, у подножия Древа.

Брат, Возлюбленный, Друг!

Я видала богов, но такого, как ты, — никогда.

Ты развеял мой страх озорством; ты, смеясь и дурачась,

заставил смеяться ребенка, что плакал во мне и вовеки не знал утешенья.

Я видела Сигюн,

ее безмятежное счастье

и любовь, что скрывается в играх твоих, —

и с тех пор я не знаю, как могут иные бояться,

услыхав твое имя.

Довелось мне узнать и другое лицо твое, Локи:

я сошла с тобой в царство, где дочь твоя правит,

и там на пороге стоял ты, объятый экстазом,

и звал ее стражей и духов ко мне на защиту.

Не разбился в груди моей камень,

но тихо растаял от жара огня твоего.

Я познала твой гнев, разожженный от боли моей,

и темнейшую радость, с которою ты

отворил предо мною врата ледяного Нифльхейма.

Я не знала, как в сердце твоем глубока

любовь к твоим детям;

но я увидала, как ты, Пересмешник, рыдаешь от муки:

каждая рана их — рана на сердце твоем.

Я видела в битве тебя, и ты Одину равен,

хоть искусство твое несравненно темнее;

я слышала песни твои,

и они несравненно прекраснее всех, что я слышала в жизни

(ты пел мне, когда уводил меня за руку прочь

от Древа мучений);

а сказки твои — это лучшие сказки на свете

(когда мы идем через Радужный мост и танцуем меж звезд).

Ты сам положил мои руки на ткацкий станок,

чтобы я соткала свои песни; ты сам мне помог

дотянуться до Хелы, когда я висела на Древе.

Иных ты пугаешь; иные тебя презирают,

твердя, что ты скован и силы лишился навеки;

но кто, как не ты, меня вывел на свет

из глубин беспросветного горя?

И как мне бояться твоей беспредельной любви,

если в ней наконец обрело мое сердце свободу?

И теперь я ищу тебя, Локи!

Смешаем

наши песни под Древом!

Ибо я полюбила огонь,

разгоревшийся в сердце моем от огня твоего.