Урок Йорд
Ари
Великанша Йорд, Мать-Земля, пришла ко мне вовсе не где-то в глуши, как я ожидал, а в ухоженном общественном парке. Впрочем, возможно, все дело в том, что ей нужно было встретиться со мной безотлагательно, а я в то время никак не мог выбраться за город. Итак, я сидел в парке под кленом, любуясь ярко-синим небом над головой и оранжево-желтыми октябрьскими листьями. Поначалу я хотел было устроиться под огромным дубом неподалеку, но у его подножия валялся какой-то мусор. Поэтому я устроился напротив и просто смотрел на этот дуб, прислонившись спиной к шершавой коре другого дерева. Тут-то Йорд и явилась.
Она оказалась просто необъятной: толстые складки плоти, широченные бедра, груди, способные вскормить миллионы детей… Глаза у нее были цвета темного шоколада, и такие же волосы, ниспадавшие до самых пят и уходившие под землю, терявшиеся из виду под корнями дуба. «Роскошная» — это не то слово; но она была очень красивая и очень чувственная. Хотелось упасть ей в объятия, прижаться к ней всем телом, — и чувствовалась, что она не будет против. Она не воспримет это как насилие — ни от кого, потому что она может принять в себя любого. Проблема в другом — как не потеряться в ней. Она была в зеленом платье, очень необычном: как будто кто-то снял целиком огромный пласт дерна и прямо так, с цветами и травами, накинул на нее и задрапировал наподобие мантии. Из всех богов-великанов (да что там! из всех скандинавских богов вообще!) она ближе всех к Гее: она — само воплощение Матери-Земли.
Было ли у нее в лице или в глазах нечто общее с Тором? Трудно сказать.
Она преподала мне урок заземления. Я удивился, потому что это довольно простая техника для начинающих, а я надеялся на что-то посложнее. Заземляться я научился много лет назад, когда еще только начинал свой путь в викканском ковене. Но когда я возразил было, что уже все это знаю, она рассмеялась и сказала:
«Ах ты, маленький человечек! Ты думаешь, будто знаешь, как становиться одним целым с Землей? Конечно, ты можешь сидеть под открытым небом в погожий, солнечный день, когда в твоей жизни все в полном порядке. Конечно, когда все хорошо, ты можешь успокоиться и потянуться вглубь. Но неужели ты думаешь, что этого достаточно? Это — самое простое, малыш. Это — детские забавы. Но я-то — великанша, даже если порою кажется, что я просто дерево, или земля, или то, что под землей. Я — плоть от плоти Земли, и я знаю, что порой Земля содрогается, и тогда приходится держаться изо всех сил.
Значит, ты хочешь узнать об Одине? И обо мне? А-ах, он тогда еще не был Одноглазым. Он был так молод, совсем мальчик. Почти что девственник. Сам он думал, что уже не девственник, но ведь со мной-то он еще не бывал, м-м? Так что это я его сделала мужчиной — этого юного убийцу с зимним небом в глазах. Его привел ко мне дядя, брат его отца, — тот самый, от кого я как раз родила дочку. Я еще кормила ее грудью, но моя утроба опустела, и мне было не по себе. Так что я приняла этого мальчика, я очистила его от части кровной вины, что лежала на нем, — не от всей, ведь даже я не могу снять все пятна с чьей-то Нити: тут не обойтись без Урд. И зимнее небо в его глазах стало летним. Честно сказать, он мне был скорее как сын, но ведь с вами, мальчишками, почти всегда так. Вы даже не представляете, как я стара. Я — первое дитя Нотт: я родилась тогда, когда она впервые взошла на небо.
Я очистила его и научила, как любить женщину. Те, кто приходил к нему на ложе после меня, должны сказать мне спасибо: это я сделала его таким искусным. Позже мы — мы с Бестлой, я хочу сказать, — устроили его свадьбу: женили его на той, что мирно дремала в своей колыбельке, когда мы в двух шагах от нее развлекались с ее будущим
мужем. А я родила ему сына и отдала его Бестле на воспитание, потому что я видела, что Одину он пригодится, но сам он его не вырастит: слишком уж он был молод и непоседлив, чтобы возиться с ребенком.
Да, Громовника ему родила я. Это мое дитя. И в этом — часть моего тебе урока: я пришла с неба, но я — Земля; я — Земля, но я породила Небо. Я — ось, на которой они вращаются; я могу взять то, что вверху, и унести это вниз, а там закрепить его или снова вернуть наверх. Все духи земли говорят со мной; если где-то растет хоть одна травинка, то дух этого места мне подвластен.
Ты проходил здесь, по этой траве, месяц тому назад. Почему же ты не сел тогда под деревом и не слился с землей? Понятно, почему. Ты тогда был в отчаянии. Ты плакал, твое сердце разрывалось, и ты не мог думать ни о чем другом. Ты не мог сосредоточиться, не мог заземлиться. Ты можешь это сделать лишь тогда, когда тебе хорошо, — и в этом проблема. Сиди, не вставай, — я свяжу тебя с Землей крепко-накрепко и дам тебе песню, которая поможет тебе сюда вернуться, когда это будет нужнее всего, когда ты лишишься покоя и будешь думать, что уже никогда его не найдешь. Она привяжет тебя к той оси, что ведет с небес на землю и обратно в небо, а эта ось и есть я.