Поездка Хермода в Хель и уроки Хельхейма
Галина Красскова
Эта история начинается не в тихой гавани Хельхейма, а на самой вершине Древа, в мире асов, во владениях Одина и его жены Фригг. Бальдр — их сын, самый прекрасный бог, самый любимый из асов, известный своей добротой и милосердием. Бальдр живет в Асгарде со своей женой Нанной и сыном Форсети, в чертоге под названием Брейдаблик, священном пристанище, где нет места скверне. Бальдр — сияющий бог асов, бог благословения, очищения и освящения.
Но вот Бальдру начинают сниться ужасные, кошмарные сны — сны о собственной смерти. Он рассказывает об этих снах отцу и матери, и теперь уже Один и Фригг не находят себе места от тревоги. Один отправляется в Хельхейм и вызывает там дух мертвой вёльвы — могучей провидицы, древней, как Девять миров. Только она может прочесть нити судьбы, уготованной Бальдру, и истолковать эти страшные сны. Разбуженная Одином вёльва изрекает пророчество, предсказав не только гибель Бальдра, но и разрушение всех миров (Рагнарёк), за которым последует рождение нового, светлого мира. И ученые, и последователи Северной традиции ставят под сомнение многие элементы этой истории, полагая, что изложенная в ней эсхатологическая версия событий возникла под сильным влиянием христианства. Но, тем не менее, прорицание вёльвы позволяет нисхождение Бальдра в Хельхейм с природным циклом смерти и возрождения. Некоторые исследователи даже толкуют это священное предание как символические описание инициации.
Так или иначе, услышав пророчество вёльвы в пересказе Одина, Фригг начинает бояться за своего сына еще больше. Вполне понятно: никакая мать не захочет потерять дитя. И в этом отношении скандинавские боги ничем не отличаются от обычных смертных отцов и матерей. Но, будучи богиней, Фригг обладает силами и магическими возможностями, о которых простой смертной женщине не приходится и мечтать. Она отправляется в путь и обходит весь мир, беря с каждого живого существа, с каждого камня, металла и растения торжественную клятву, что они никогда не причинят вреда ее сыну. И только одним растением она пренебрегает — маленьким и совершенно безобидным с виду побегом омелы.
Уверившись, что сын ее теперь в безопасности, Фригг возвращается в Асгард и боги устраивают великолепное празднество. Долго они пируют, но вот, наконец, приходит время для игр. И в легкомыслии своем боги решают подразнить судьбу, забыв о том, что даже богам над судьбой насмехаться не стоит. Они ставят Бальдра на площадке для игр и принимаются метать в него всевозможное смертоносное оружие. И впрямь, чего ему теперь бояться? Все металлы, камни и растения твердо держат клятву, данную Фригг, и Бальдр остается цел и невредим.
В конце концов, Локи, у которого были на то свои причины, отводит в сторонку Хёда, слепого брата Бальдра, и спрашивает, почему тот не участвует в игре. Хёд ссылается на свою слепоту, и тогда Локи предлагает помочь ему прицелиться, чтобы и Хёд тоже смог поиграть и порадоваться за брата, ставшего неуязвимым. И с этими словами Локи вкладывает в руку Хёда дротик, вырезанный из ветки омелы. С помощью Локи слепой бог мечет дротик в цель и поражает Бальдра насмерть.
Боги погружаются в скорбь. Тело Бальдра укладывают на огромную ладью. Один шепчет на ухо своему мертвому сыну тайные слова, о которых никогда не узнает никто, кроме Бальдра; ладью поджигают и спускают на воду. Душа Бальдра отправляет в Хель. Его супруга Нанна следует за ним без промедления: она умерла от горя, как только увидела его тело на погребальной ладье. Форсети остается сиротой.
Фригг вне себя от горя, и Один, жалея свою жену и надеясь, что с богиней смерти удастся договориться, отправляет в Хель на переговоры другого своего сына, Хермода. Хермод просит отца одолжить ему для этой поездки восьминогого жеребца Слейпнира, способного путешествовать по всем мирам. Один исполняет его просьбу, и Хермод бесстрашно (или переплавив своей страх в сыновнюю любовь и отвагу) отправляется в путь. Он благополучно добирается до границы Хельхейма, и Слепйнир могучим прыжком переносит его через Хельгринд — врата в огромной стене, опоясывающей все царство Хелы. Хела сочувствует асам — она понимает, что Бальдра любили все; но даже боги должны следовать законам Вирда. И чтобы Бальдр вернулся в мир живых, понадобится великая жертва — священное приношение.
Можете ли вы вообразить себе этот потрясающий миг? Стоять перед самовластной госпожой Подземного мира — нелегкое испытание, и, надо полагать, Хермод оцепенел от ужаса, пытаясь догадаться, какую жертву она потребует. Он не мог не подумать, что Бальдра придется обменять на кого-то другого и что жертвой наверняка станет он сам; что его отец решил пожертвовать вторым сыном, чтобы выкупить первого. Духовидцы и шаманы, служащие Хеле, говорят, что она совершенно бескомпромиссна и в словах, и в делах. Торговаться с этой богиней невозможно. Однако и недоброй ее назвать нельзя. И Хела действительно поступает милосердно: она говорит Хермоду, что отпустит Бальдра, если его станут оплакивать все живые существа на земле. Эти слезы станут достойным выкупом за светлого аса, потому что в стране мертвых слезы ценятся на вес золота.
Хермод возвращается в Асгард, и Фригг, узнав о том, какой выкуп требуют за Бальдра, снова отправляется в путь. Как и в прошлый раз, ее ведет отчаянная решимость матери — во что бы то ни стало спасти своего сына. И вновь она обходит все миры, и все живые существа, которых она встречает, соглашаются от чистого сердца оплакать Бальдра, этого великого сияющего бога… все, кроме одной-единственной старухи. Она называет Фригг свое имя — «Тёкк» (что значит «радость») — и наотрез отказывается плакать. Эта старуха — не кто иной, как Локи, сменивший обличье. И он добивается своего: Бальдр остается в Хельхейме.
Разумеется, священные сказания можно толковать на самых разных уровнях, но в данном случае нас интересует уровень метафизический. Из этой истории можно извлечь несколько важных уроков, которые помогут нам лучше понять особую мудрость Хельхейма и интегрировать ее в свою повседневную жизнь и духовную практику. Кроме того, эти уроки станут первыми кирпичиками той пирамиды знаний, которая, в конечном счете, позволит нам грамотно и безопасно перемещаться между мирами, странствовать по Древу и находить в его ветвях верные тропы.
Первый урок и первое задание Хельхейма — это научиться подобающим образом чтить и уважать умерших и, прежде всего, наших собственных предков. Как ни парадоксально это звучит, но Хельхейм — это мир непрерывности: непрерывности существования души в переходах от жизни к жизни, непрерывности отношений, продолжающихся и за покровом смерти, непрерывности любви, не подвластной никаким переменам. Принцип перерождения подразумевает, что бытие непрерывно и что мы сами — активные соучастники своего индивидуального процесса трансформации. И этот же принцип побуждает нас исследовать свои истоки: чтобы понять схему нашего метафизического и духовного развития, нам необходимо выяснить, откуда мы пришли и какую часть пути уже проделали. Иными словами, откуда нам знать, куда мы идем, если мы не понимаем, откуда вышли и где уже побывали?
Вёльва, которую вопрошал Один, предрекла, что Бальдр вернется в мир живых после Рагнарёка. Таким образом, и Бальдру, и его брату Хёду уготовано своего рода перерождение. Символически это может означать, что душа способна вернуться из мира мертвых — возможно, в другом обличье и с другими задачами, но все же вернуться. Многие последователи Северной традиции верят в ту или иную разновидность реинкарнации: одни полагают, что душа может перерождаться без каких-либо особых условий, другие — что перерождение возможно в пределах одного рода. Духовидцы и шаманы придерживаются несколько более сложной концепции, предполагающей выбор из нескольких вариантов. Реинкарнация возможна, но бывает и так, что душа перевоплощается далеко не сразу: ей дается время на отдых в мирных и целительных владениях Хелы. Другие души могут медлить с новым воплощением по иным причинам — например, ради служения какому-либо божеству или для того, чтобы приглядывать за каким-то человеком в мире живых. Разумеется, никаких подробностей о том, как все это устроено, мы не узнаем до тех пор, пока сами не войдем в царство Хелы, но основная суть урока ясна: душа бесконечна, и ее превращениям нет числа.
Еще один наглядный урок этого сказания заключается в том, что горе — это великая сила. Горе — совершенно уместная реакция на потерю любимого. Мы можем понимать, что умерший просто перешел в другой мир, но это не мешает нам скорбеть о том, что физически его уже никогда не будет рядом с нами, — и эта скорбь совершенно нормальна и правомерна. Более того, для умерших слезы обладают огромной ценностью и огромной силой. Слезы — это щедрый дар; в мире мертвых слезы — все равно что деньги в мире живых. Они ценны в силу того, какие переживания за ними стоят и какие чувства в них выражаются. Именно поэтому слезы — совершенно уместное подношение умершим. Не будем забывать, что слезы всего мира могли бы вызволить Бальдра из мира мертвых. Этих слез хватило бы на выкуп за самого прекрасного из богов.
И, наконец, эта история предупреждает нас об опасности навязчивых идей. Одержимость навязчивой идеей никому не идет на пользу и, в конечном счете, не приносит ничего хорошего. Как бы мы ни боялись смерти, как бы ни пытались спастись от нее, сколько бы ни отрицали ее существование и неизбежность, в конце концов нам все равно придется взглянуть ей в лицо. Фригг пришлось это признать: несмотря на все ее усилия и старания, Бальдр все же умер. Смерть — естественное явление. Избежать ее невозможно. И точно так же невозможно избежать естественных процессов роста и перемен: «Все течет, все изменяется», — как говорил Гераклит. Как ни парадоксально это звучит, но перемены — это единственная неизменная данность. Иногда нам приходится уходить внутрь, в наш личный маленький Хельхейм, — туда, где обитает наша тень; туда, куда мы всю жизнь прятали свои страхи, неприятные эмоции, неприемлемые мысли и вообще всю свою метафизическую «грязь». Иногда приходится спускаться в эти подвалы, чтобы исследовать и преобразовать то, что там накопилось. Это больно, мучительно и страшно — но это необходимо. И от того, каким образом мы возьмемся за эту работу (и впрямь неизбежную, как сама смерть), нередко зависит то, что мы получим на выходе. Быть может, мы познаем тайны, доступные лишь тем, кто прошел через смерть. Бывают такие тайны, и Один это знал. Именно поэтому он прошептал что-то на ухо Бальдру, прежде чем отправить тело своего сына в последний путь. А быть может, мы найдем в этом потайном месте, в обители нашей внутренней тьмы, ключи к своему собственному росту и развитию. Так или иначе, весь эмоциональный, ментальный, душевный мусор, который мы заметаем под ковер, время от времени надо перебирать и выносить вон. Это тоже одна из задач Хельхейма. Войти в Хельхейм, будь то по-настоящему или метафорически, ради духовной работы, — значит, встретиться со своей тенью. Избежать этого невозможно. Наш вирд, причинно-следственные связи и судьба, определяющая наш жизненный путь, поистине грозны и страшны, но весь вопрос в том, насколько достойно мы их принимаем. От этого зависит, хорошо ли мы проживем свою жизнь и хорошо ли встретим смерть.
Хельхейм заставляет нас вычищать из нашей души всю грязь и гниль. И в этой работе мы можем воззвать о помощи к Бальдру, чтобы он осиял своим неотвратимым светом все омертвевшие, иссохшие, оскверненные или поврежденные части нашей личности. А после того, как мы рассмотрим эти части ясно и отчетливо, можно будет решить, что с ними делать дальше. Хельхейм дает нам шанс восстановить здоровье и целостность на всех возможных уровнях. На всякий случай уточню, что под грязью и гнилью я подразумеваю нарушения равновесия, недостаток здоровья, отсутствие подобающих связей не только с богами, духами и предками, но и со всем великим циклом жизни, смерти, преображения и перерождения. Исследование Хельхейма — это путь к равновесию. Хела побуждает нас бороться с нашей собственной апатией, неверием, душевной черствостью, энтропией и леностью. Страна мертвых может убить вас… но может случиться и так, что она убьет лишь те части вашей личности, которые мешают вам обрести равновесие. Выбор здесь — только за вами, как это обычно и бывает в духовной работе.
